«125 лет со дня рождения И.Е.Репина»
|
|||||||||||||||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||||||||||||||
Илья Ефимович Репин (1844-1930) - «Не ждали», 1884 - 1888 годы
Русская школа. Холст, масло
Размеры: 160.5 на 165.7 сантиметров.
Государственная Третьяковская галерея, Москва, Россия
В этой работе Репин запечатлел момент неожиданного возвращения домой ссыльного революционера. На первый взгляд, изображенная сцена кажется выхваченной прямо из жизни, однако на самом деле композиция картины продумана до мелочей. Глубокий замысел художника прослеживается в установлении четких связей между пространством удаляющихся перспективе смежных комнат и направлением взглядов, которыми обмениваются персонажи картины.
Репин написал ее так, что мы словно находимся внутри этой комнаты, расположившись прямо за потрясенно застывшей матерью «блудного сына». Это позволяет нам стать «психологическими» участниками сцены и попытаться точнее «прочувствовать» то, что разворачивается перед нашими глазами.
Творчество Репина поражает своим психологизмом, глубоким проникновением во внутренний мир героев. Каждую фигуру на картине «Не ждали» художник прописывал долго и тщательно, предваряя работу маслом многочисленными набросками и этюдами. К окончательной композиции он шел долгой и трудной дорогой, многократно меняя положение фигур на полотне.
Лицо возвратившееся домой революционера автор решил осветить с боку, отчего вся фигура этого героя картины оказалась в тени. Это придало ей загадочности, может быть, демонизма.
Позади революционера стоит молодая прислуга. Фигура этой девушки в белом фартуке резко констатирует с угловатой, мрачной вернувшегося из ссылки. Она, открыв ему дверь, так и застыла в этой позе, глядя на нежданного гостя взглядом, полным тревоги и даже страха. Сам же гость при этом вопросительно смотрит на приподнявшуюся из кресла мать. За спиной девушки видна старуха, изумленно выглядывающая из-за ее плеча. Вся ее поза говорит о том, что эта женщина прекрасно осознает свое место в этом доме. Жена ссыльного, сидящая за роялем, полуобернулась – в ее взгляде сквозит растерянность, готовая сменится бурной радостью. Реакции детей сильно разнятся – если девочка, не помнящая отца (что свидетельствует о его долгом отсутствии), смотрит на него с тревожным недоверием, то сын гимназист уже догадался , кто стоит перед ним, и не скрывает своего восторга. Психологически все тут необыкновенно точно. Остается лишь аплодировать Репину, великому мастеру психологического портрета.
«Не ждали» - картина неоднозначная. Современники много спорилии, пытаясь окончательно проянить смысл того, что хотел сказать в этой работе художник. В. Стасов с удовольствием отмечал: «Репин не почил на лаврах после «Бурлаков», он пошел дальше вперед. Я думаю, что нынешняя картона Репина — самое крупное, самое важное, самое совершенное его создание». Но были и другие оценки — и тоже пристрастные (отметим главное — равнодушными эта работа никого не оставила). Так, «Московские ведомости» писали; «Репина, наверное, произведут в гении. Жалкая гениальность, покупаемая ценой художественных ошибок, путем подыгрывания к любопытству публики посредством «рабьего языка» ... Не ждали! Какая фальшь». Подобная разноречивость становится понятым если мы вспомним, в какое время появилась картина: крушением закончилось недавнее «хождение в народ»; народники «переключились» на террористические метода борьбы, казнив Александра II; Россия замерла в недоумении и cрахе.
Между тем тот факт, что Репин на протажении нескольких лет «модернизировал» свой шедевр, знаменателен. Он указывает на то, что что художник мучительно искал единственно верную нравственную оценку происходящего. Замысел картины возник у него дачным летом, 188З года, проведенным под Петербургом. Само полотно написалось стремительно. Позировали ему родные и знакомые: теща. Е. Д. Шевцова, жена В. Репина, дочь Вера, В. Д, Стасова и др. Но вот с лицом вернувшегося из ссылки революционера-народника определенности долго не удавалось добиться. И если поначалу предполагалось, что оно должно было выражать несломленного борца за народное счастье, то постепенно художник склонился к другому решению — показать муку и тревогу человека, вернувшегося В родной дом и обуреваемого глубокими сомнениями: прав ли он, примут ли его в лоно семьи и пр. То есть «содержателыный» дрейф очевиденен: от пафоса «шестидесятников» (к которым, в сущности принадлежал и сам художник) — к пафосу библейской истории «блудного сына». Впрочем, и такое прочтение полотна вряд ли окончательно. Всякое окончательное прочтение великого произведения может быть только индивидуальным. Единственное, что мы в состоянии свидетельствовать тут наверняка, — это психологическое мастерство Репина, сближающее его с великими современниками, Прежде всего, с Львом Толстым.
Последняя редакция публикации от 22 декабря 2007 года